В третий раз сверкнула искра надежды, но рывок Далона её погасил. Джон не успел толком понять, как старик оказался на линии броска меча с такой скоростью. Всё внутри воина сжалось. Воздух будто стал патокой, лезвие целую вечность прошивало одежду и плоть старого кахили. Джон не видел Сиру, не видел Курта, всё его внимание без остатка сконцентрировалось на мече и на Далоне, закрывшем Эльгу. И Джон увидел, как красный поток смешивается с синим. Воин сдвинул брови и понял, что удар поразил обоих. Возлюбленные обнялись. Джон Кейд лежал на боку, приподняв туловище на левой руке и смотрел на кахили и хлада, умиравших вместе. Слушал их слова, не издавая ни звука и не двигаясь.
- Она возродит хладов, иди-от.
Брови Джона уже были сдвинуты, так что выражение его лица практически не изменилось после слов старца. Далон объяснил применение им кодового слова. Она возродит хладов, - мысленно повторил Джон. Он смотрел, как Эльга рассыпается на синие искры. Оружейник свершил своё правосудие. Он должен был чувствовать удовлетворение. И он чувствовал. В разбухающем спектре эмоций присутствовало удовлетворение. Однако весь спектр был менее ярким, чем можно было ожидать, - над ним преобладала усталость, которую со смертью Эльги Джон наконец позволил себе ощутить. Моральная усталость. Напряжение, копившееся не с начала битвы, не с начала похода и не с прибытия в Гаран Тамор, а с самого дня первой встречи с ледяной женщиной, наконец разрешилось. И все прочие эмоции были более блеклыми, чем можно было ожидать.
Джон слушал, как Эльга говорила о любви и пытался понять: неужели она настолько лицемерна, что продолжает играть эту роль до самого конца, или она действительно любит Далона? Последовавший поцелуй склонял ко второму варианту. Что ж, возлюбленные, умирающие вместе, лишены дальнейшего бремя скорби. Однако Джон всё же чувствовал горечь по этому старику с затуманенным разумом. Возможно, большая часть этой горечи была связана с другими кахили и в особенности с Сирой. В данный момент воин почти не видел девушку, но, касаясь её лишь мыслями, ощущал сдавливающее чувство вверху живота. Почему она?.. Почему она должна это перенести? Почему она должна видеть это своими глазами? Как ей это перенести?
Эльга обратилась к Джону, и воин в этот момент не ощутил к ней острой ненависти. Возможно, из-за той усталости. Возможно, потому, что всё было кончено.
- Т-ты х-хотел убить меня т-так с-сильно.
Да. Это не лучшая часть моей истории, но я чертовски сильно хотел. Я дал себе обещание. И я его выполнил.
Джон пронаблюдал за тем, как Эльга окончательно рассыпалась, а затем рассыпался и Далон.
Непоколебимый поднялся на ноги. На его левой руке всё ещё располагался щит. Воин постоял пару секунд, а затем двинулся вперёд, подошёл к своему мечу и поднял его, ни разу не взглянув ни на Курта, ни на Сиру. Он не мог смотреть на них. Он не мог сейчас смотреть Сире в глаза. Не потому что не должен был делать то, что сделал, - должен был, - а потому что она не должна была видеть. Она не должна была переносить это. Курт - пожилой человек, опытный воин и матёрый странник, он поймёт. Он перенесёт. Сира - молодая девушка, любившая Далона, как отца. Пусть потом мне скажут, что я недооценил её. Но Сира не была готова. Джон опустил взгляд на свой меч. Как ей перенести это, не убив меня?
Я не хотел его смерти, - почти сказал Джон. "Мне жаль", - он точно не собирался говорить. Кейд ничего не собирался говорить. Все слова, по его мнению, прозвучали бы сейчас неуместно, пошло, отталкивающе.
Оружейник заставил себя обернуться. Посмотрел на Курта, и буквально на мгновение остановил взгляд на Сире. По его взгляду в данной ситуации и так всё было ясно. Он не хотел убивать Далона, но не мог спустить всё это на тормозах. Не мог оставить Эльгу - монстра, по собственной прихоти и без малейшего сожаления уничтожившего сотни людей, - в живых. Даже если бы знал о кристалле. Возможно, он пока просто недооценивал то, что произошло. Собственно, в своём нынешнем состоянии Джон так до конца и не понял, что именно произошло. "Подарить жизнь"... Возникнут новые хлады или воскреснут старые? Где? Когда? Сколько? Убил одного, убью и остальных, если придётся. Надеюсь, за них не будут вступаться одержимые любовью могущественные старики. Но если это всё же будут новые хлады... разве обязаны они воплощать в себе зло?
Пока Курт и Сира отходили от произошедшего, Джон развернулся, кратким резким движением сбросил с клинка остатки крови, убрал меч в ножны и двинулся к выходу, так и не проронив ни слова.

Подпись автора

I already know how the story ends. Same way it always does. Somebody dies. ©

Джон слышал, как кричит Сира. Вся его сущность сжималась от этого крика, отдаваясь ноющим чувством в груди. Непоколебимый шёл, изо всех сил сжимая рукоять щита, до боли в костяшках пальцев. Он не оступился, не притормозил. Шёл так, словно был ожившей каменной статуей.
Снежные создания Эльги, очевидно, рассыпались с её гибелью, и прочие кахили вместе с Алеком приближались к замку, вместе с ними подлетел и Сэймор. Джон убрал щит за спину и открыл ворота. По выражению его лица немудрено было решить, что там внизу умерли все, кроме него. Немудрено было решить, что умерли все, кроме него и Эльги. Однако воин не стал дожидаться вопросов или преждевременных восклицаний.
- Курт и Сира живы, - сказал он с суровой мрачностью, заставлявшей невольно усомниться в его словах, если бы в их подтверждение не появились сами упомянутые кахили. По их виду становилось примерно понятно, что произошло. По крайней мере, так Джон предположил, поскольку сам на Сиру и Курта не смотрел. На фоне чёрной бури и моральной истощённости, занявших почти всё сознание Кейда, он почти не обратил внимание на незнакомую девушку, которая, надо думать, была тем, кого кахили знали под именем Гравор. В данный момент Джону было наплевать, кто из присутствующих знал, что Гравор девушка. Джон не хотел даже анализировать это. Он просто стоял, опустив руки, глядя куда-то в пространство и слушая объяснение Курта, а затем слова Сиры. Девушка закономерно перешла в стадию гнева. Как ни странно, злилась она не только на Джона, но и на себя. Воин почувствовал взгляд Сиры, но остался неподвижен, продолжил смотреть в пространство, не повернулся к ней.
- Это был вовсе не честный бой, это было убийство.
Честный бой. Когда-то я тоже был таким же глупцом. Говорил о честных боях всерьёз. Но я давно уже понял, что это всегда убийство. Можно считать его справедливым или несправедливым - каждый решает сам для себя и для каждой конкретной ситуации. Когда решил, остальное не имеет значения. Это убийство. Если решил, ты либо свершаешь его и живёшь с этим, либо отступаешь. Я не привык отступать.
- Я не хочу больше тебя видеть, никогда. - Если лицо Джона и дрогнуло, то заметить это со стороны было практически невозможно. Глаза его, если и двинулись, то незначительно. На Сиру воин так и не посмотрел. Да. Я это понял. Я бы ушёл, даже если бы ты сказала, что прощаешь меня, но этого я и не ожидал. Всё так и должно быть. Видимо, это моё кредо. Я просто делаю то, что должен. Просто делаю то, что надо сделать. То, чего другие не могут по тем или иным причинам. То, с чем другие не смогут жить. За это меня могут обожать или ненавидеть, восхвалять или проклинать, осыпать почестями или пытаться убить, но я всё равно делаю то, что должен. То, что считаю должным. Возможно, даже мои ошибки - не ошибки вовсе. Возможно, даже их я должен совершать, и без этого никак. Ошибки. Случаи, на которые я не смог повлиять, жизни, которые я отнял, не желая этого. Каждая такая жизнь отдаётся в моих висках, я помню их все, но ты лишь один из множества, Далон. Мне жаль, старик. Но есть множество жизней, о которых я жалею куда сильнее. О невинных. А ты далеко не невинный. Как и я. Ты сделал свой выбор, Далон. О его верности я не смею судить. Это был твой выбор, и ты умер за него. Когда-нибудь, я думаю, это произойдёт и со мной. Когда-нибудь и я умру за свой выбор. И смогу лишь надеяться, что хоть кто-то посчитает его верным. А даже если нет, это будет уже неважно.
Джон моргнул. Посмотрел на Милису, на Джакса, на Гравора у стены, на Алека, на Сэймора. Обернулся на подошедшего Курта. Даже тот не мог подобрать слова. Ничего. Я сделаю это сам. Много слов не нужно. Сейчас каждое слово для всех словно удар по больному.
- Я не хотел его смерти, - негромко сказал Джон Курту. Не всем вокруг, даже если они слышали, а Курту. Джон не оправдывался, он словно констатировал непреложную истину и этой же самой фразой выражал соболезнование. При других обстоятельствах странник спросил бы Курта о словах Эльги. Спросил бы об этих новых хладах - кем они будут, когда и где могут появиться. Возможно, Курт не знал. В любом случае, сейчас это всё показалось неуместным. Джон обвёл взглядом холодный замок вокруг себя. Почему-то только сейчас он обратил внимание на холод вокруг и на боль в боку. Оружейник снова посмотрел на Курта. Теперь в его взгляде была лишь усталость.
- Береги их, Курт. - Джон положил руку на плечо пожилого кахили буквально на секунду. - Вы нужны друг другу.
Джон Кейд развернулся и зашагал прочь. Он прошёл через ворота замка, накидывая на голову чёрный капюшон и поднимая шейный платок до подбородка. Через пару секунд до ушей воина донеслось негромкое хлопанье крыльев. Сэймор приземлился на плечо Джона и не издал ни звука.

Подпись автора

I already know how the story ends. Same way it always does. Somebody dies. ©